На сегодняшний день отчетливо прослеживается тенденция к определенному смещению международной активности в зоны нестабильности. Естественно, что "нестабильность" как характеристика взаимоотношений не возникает на пустом месте. Она есть следствие столкновения интересов как минимум двух действующих лиц. В современных условиях региональные конфликты, как преобладающая форма межгосударственных противоречий, подвержены процессу интернационализации. Подобное положение дел в высшей степени характерно для Ближнего Востока, который традиционно считается точкой пересечения интересов мировых держав. Сегодня данный регион играет одну из ключевых ролей в современной системе международных отношений. Соответственно, положение дел в данной точке пространства существенно влияет на процесс принятия внешнеполитических решений всех без исключения действующих лиц – США, ЕС, России, Израиля, Турции, Ирана и арабских государств. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что в последние несколько лет Ближний Восток приобрел статус центрального элемента глобальной системы безопасности. Это связано, прежде всего, с проблемой международного терроризма, который эволюционирует и приобретает новые формы. По сообщениям израильских спецслужб, в 2003 году увеличилось число граждан Израиля арабского происхождения, иностранцев и женщин, привлекаемых для совершения терактов. Среди наиболее существенных последствий этого можно выделить нагнетание напряженной обстановки, усиление этно-конфессиональных противоречий и осложнение процесса ближневосточного урегулирования. Таким образом, новый виток палестинского насилия, выпавший на начало 2004 года, и последовавшие контрмеры израильского правительства ставят под угрозу реализацию плана мирного урегулирования "Дорожная карта". Как известно, этот проект стал результатом посреднических миротворческих усилий так называемого Квартета в составе США, ООН, ЕС и России. Фактически арабо-израильский конфликт является своего рода испытанием на прочность для существующей международной институционально-правовой системы. Как видно, ситуация складывается не в пользу последней.
Исключительная стратегическая значимость ближневосточного региона объясняется тем, что в его недрах сосредоточено 2/3 мировых запасов углеводородного сырья, подавляющая часть которого приходится на страны Персидского залива – Саудовскую Аравию, Кувейт, Катар, Бахрейн, Оман, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Ирак и Иран. Именно поэтому Ближний Восток, с его выгодной транспортной инфраструктурой, объявлен зоной "жизненно важных интересов" США. Это означает, что в своих геостратегических построениях Америка будет исходить из необходимости установления долгосрочного присутствия и контроля над этим пространством. При этом ставка также будет делаться на усиление военно-политического сотрудничества в первую очередь с Государством Израиль и прозападными арабскими монархическими режимами Персидского залива (Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт и пр.), на территориях которых либо уже имеются американские военно-морские базы, либо будут созданы в обозримом будущем. Скорее всего, США останутся верными своей тактике заключения двусторонних договоров. За пределами региона вектор американской внешнеполитической активности будет направлен на взаимодействие в рамках НАТО (например, сосредоточение воинского контингента на турецко-сирийской границе), а также на гуманитарное сотрудничество с ООН и неправительственными организациями. Относительно Государства Израиль можно добавить, что оно является главным проводником американских стратегических интересов в регионе, обеспечивающим баланс сил, в котором ставка делается на технико-технологическое превосходство над конфронтационными арабскими режимами. Ввиду этого, в условиях эскалации арабо-израильского конфликта следует ожидать активизации американо-израильского сотрудничества по линии поставок в Израиль новейшего американского вооружения.
Стратегия Соединенных Штатов Америки рассчитана на удаление с политической карты Ближнего Востока основных центров сопротивления. Вслед за Ираком следующими целями в пределах региона, вероятно, окажутся бааситская Сирия и шиитский Иран. К слову сказать, установление Соединенными Штатами контроля над Ираком (тоже, кстати, бааситским) принесло определенные выгоды: 1) США закрепили свое военно-политическое присутствие в регионе; 2) Сирия полностью окружена прозападными режимами (Израиль, Иордания, Турция, Ирак). В итоге у нее оказалось две альтернативы: либо сотрудничать с США и Израилем, либо разделить участь Ирака. Видимо, президент Сирии Башар Асад выбрал первый вариант. Об этом свидетельствует его готовность вступить в диалог с премьер-министром Израиля Ариэлем Шароном; 3) США получили независимость от саудийской нефти, а на базе этого повысили зависимость Саудовской Аравии и других арабских монархических режимов от поддерживаемой ими системы региональной безопасности; 4) США, по факту установления контроля над территорией Ирака, получили контроль и над городами Эн-Неджеф и Кербела – шиитскими святынями; 5) США получили в свои руки "курдский фактор" как инструмент политического давления на Турцию, в которой национальный вопрос является одним из самых болезненных. Кроме того, известно, что именно иракские курды – наиболее политически активная часть курдского этноса. Но даже несмотря на это, а также на тот факт, что Америка обеспечивала ранее военную защиту этой этнической группы, США не допустят образования независимого Курдистана как национального государства. На сегодняшний день курды являются разделенным народом. Ареал их расселения приходится на территории Турции, Ирака, Сирии и Ирана. Таким образом, гипотетическое образование курдского независимого государства затрагивает вопрос об административно-территориальной целостности уже существующих полноценных субъектов международного права. Естественно, что никто не допустит ничего подобного.
Очевидно, что Соединенные Штаты Америки продолжают оставаться на Ближнем Востоке одним из главных действующих лиц. Характерной чертой американской внешней политики служит ее прочная привязка к внутренней. И в этом смысле то, что сейчас происходит в Ираке, отнюдь не играет на руку нынешней администрации Дж. Буша мл. в преддверье президентских выборов. Именно поэтому некоторые предпринимаемые американской стороной действия не лишены доли драматизма и носят подчас пропагандистский эффект. Можно ли отнести поимку человека, похожего на Саддама Хусейна, к одной из таких акций – сказать сложно. В любом случае проблем конкретно в Ираке у них меньше не стало. Там продолжается затяжная, вязкая партизанская война. Американцы потеряли в "мирных" условиях уже больше солдат, чем во время самой операции по захвату Багдада. Основное средство сопротивления оппозиции – спорадические террористические акты. Несомненно, что события в Ираке будут развиваться в контексте арабо-израильского конфликта. Кроме того, весьма вероятен факт эволюции иракской оппозиции в сторону объединения светских сил и исламистов (ХАМАС, Исламский джихад) при мощной финансовой подпитки со стороны Ирана, Саудовской Аравии, Сирии.
Предстоящее восстановление Ирака также не лишено интриги. К его реконструкции США предполагают допустить только коалиционные страны (со всеми вытекающими от сюда последствиями для некоалиционных государств). В список, опубликованный Пентагоном, вошли 66 стран, из которых наиболее примечательны такие, как Эритрея, Соломоновы острова, Ангола, Республика Палау, Микронезия, Албания, Маршалловы острова, Гондурас, Королевство Тонга, Монголия, а также некоторые страны СНГ: Украина, Молдавия, Азербайджан и Казахстан. Все эти страны, помимо того, что обладают в основной своей массе очень низким ВВП на душу населения, являются политическими карликами и сателлитами Америки (вспомнить хотя бы недавние события в Молдавии или активное стремление Украины вступить в НАТО).
Сегодня на Ближнем Востоке происходит столкновение стратегических интересов и инициатив как региональных центров силы, так и мировых. Россия занимает в этом процессе периферийное место, что в некоторой степени осложняет ее полноценную интеграцию в региональный политический процесс. Однако имеет достаточно серьезный потенциал российско-иранское сотрудничество по строительству АЭС в городе Бушере (Иран). При этом необходимо учитывать, что Исламская Республика Иран (ИРИ) включена в так называемую "ось зла". А в современных условиях, когда необычайно возрастает роль и значение экономической дипломатии как средства решения политических вопросов, а также с учетом в качестве одной из перспектив интеграцию России в структуру ВТО, подобные контакты отнюдь не делают нашему государству чести. По этой причине Российская Федерация будет испытывать определенное давление со стороны Запада. Тем не менее, прагматичный подход к делу требует использования максимального количества ресурсов. Тем более при наличии обратной связи между экономикой и политикой. Кроме того, Иран, являющийся одним из региональных центров силы, способен влиять на расстановку сил на Ближнем Востоке, а значит, является важным стратегическим партнером РФ. По этой причине поддержание дружественных отношений с Ираном служит для России одним из факторов вовлечения в региональный политический процесс и в определенной мере гарантирует стабильность на ее южных рубежах.
Реалии таковы, что главным критерием "ближневосточной игры" является лояльность американской внешней политики. Отрицательный ответ значительно сокращает возможности и поле действия. Закономерности системно-функционального развития региона таковы, что основной игрок меняет под себя правила игры и ключевые понятия, которые составляют кодекс чести.
![icsfi[1].jpg (2350 bytes)](gazetaimg/icsfi[1].jpg){kind=small}
