ЕКАТЕРИНА ЗОЛИНА: КЛАССИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ВЫСОКОГО ПОЛЕТА

Память – единственный способ победить время. Какой способ законсервировать информацию вы выбираете – радио, телевидение, газеты, журналы, интернет? Достижения современных технологий гарантируют память о нас в будущем. Но никто не изобрел робота, сочиняющего стихи, романы, заказные статьи… Человек велик! Автор! Журналист! Мы не выдерживаем информационного голода, мы хотим владеть информацией в глобальном масштабе. Нам нужны только факты, большинству только правда и реальная картина происходящего. Мы знаем о субъективности, политических аспектах, корпоративной этике и других препонах, нас часто дезинформируют, но мы доверяем журналистам снова и снова. И это легко, когда среди них НАШИ ЛЮДИ, – Екатерина ЗОЛИНА, выпускница филологического факультета 1993 года – литературный редактор журнала "OpenКлуб".

– Почему Вы выбрали ННГУ, филологический факультет?

– Вообще я хотела быть врачом, хирургом – оперировать на сердце. В школе хорошо шли математика, физика. Папа был уверен, что я пойду на технический факультет. Но все изменилось в восьмом классе. Тогда мне стали ставить тройки за сочинения. То ли учительница меня невзлюбила, то ли другая причина. Но я – девушка строптивая и решила, что должна изменить ситуацию и сделать так, чтобы писать сочинения, к которым невозможно было бы придраться. Я начала заниматься у нашего знакомого Рафаила Юрьевича Кобрина, который, кстати, преподавал в университете. И за два года он сделал из меня "филолога". Он приподнял меня над школьной литературой, дал точку опоры. Дальше вопрос выбора вуза не стоял – филфак ННГУ – классическое женское образование с высоким полетом.

– Ваши впечатления от учебы?

– Учились мы крепко, особенно первые три курса, дальше было легче. Горы книг по литературе, заучивание практически наизусть сотни окончаний, парадигм… Требования высокие, экзамены давались сложно. Но мы уважали своих педагогов, поэтому учились серьезно. Главное, нас научили мыслить. Развили своеобразное чутье к языку, слову, речи. Теперь я не думаю, когда пишу о стиле – я его чувствую. Это главный багаж. Конечно, пригодились и многие культурологические вещи. Особенно запомнились: фольклорная экспедиция по собиранию свадебных обрядов в деревеньке под Дивеевым; диалектологическая практика с составлением архива "запретных" частушек; на психологии отличилась рефератом по сексологии, послушать приходили и старшие курсы.

– А о студенческой жизни в целом?

– Учеба в ННГУ – абсолютно точно лучшие годы. Тогда мы имели возможность учиться не подрабатывая. И стипендия около сорока рублей позволяла иногда пижонить и ездить до университета на такси. Особая статья – студенческая самодеятельность. Помню, когда я поступала в университет, передо мной “слетели” четыре медалистки. Мне достался Чернышевский – "Что делать". Помог характер. Я, помню, заявила, что мастерские Веры Павловны очень похожи на современные хозрасчетные предприятия и начала это доказывать. После чего Инна Константиновна Полуяхтова громко рассмеялась и сказала: "Вы, душечка, будете у нас в самодеятельности, – пять!" Так и вышло – пять лет студенческих концертов. Сначала просто участвовала в них, потом вела, потом писала сценарии.

– Какие планы строились по окончании университета?

– Мой педагог на кафедре Всеволод Алексеевич Грехнев не разделял моего увлечения журналистикой и советовал мне продолжить учебу в университете в аспирантуре. Но я занялась ею еще на третьем курсе. Сначала газета "Гаудеамус", газета для старшеклассников "Десятый Я", позже "Город и горожане", где я проработала лет десять. Анонсы, рецензии, комментарии, большие статьи, интервью, поездки в Москву – серьезная работа. Тогда мой псевдоним был Гертруда Стайн.

– Откуда рождались псевдонимы?

– Фрустрация, Гертруда Стайн, Екатерина Аверкиева, Рина Зеленая, Катарина Фигура – за каждым своя история. Псевдоним – эпатаж, а не желание скрыть себя, все всегда прекрасно знают, кто автор. Это своеобразная игра, иначе ты будешь сухим и скучным журналистом.

– Как дальше складывалась карьера?

– В 2000 году меня пригласили вести культурную полосу в "Комсомольской правде". Для меня живая работа в газете как тренировка, разминочное поле, без которого "скиснешь" даже в самом гениальном глянцевом журнале. Пишу в разные издания и не считаю это нарушением корпоративной этики, скорее это оттачивание мастерства и стилистики. Сейчас я являюсь литературным редактором нового глянцевого журнала "OpenКлуб". Я продолжаю писать, редактирую часть материалов других авторов. В тесном сотрудничестве с главным редактором и арт-директором разрабатываем идеологию, придумываем темы, рубрики, героев. Мы не изобретаем новый велосипед, но мы учимся на нем ездить. Для меня это первый опыт работы в журнале, и он отличается от газетного. Здесь материалы скорее не фактического характера, а воздушного. В журнале можно позволить самовыразиться, а любая газета это, прежде всего, аргументы и факты.

– Какая тема наиболее близка?

– Я люблю людей. Люблю добраться до глубинных мыслей человека, его миропонимания. Другое дело, что не всякому изданию это сейчас нужно. У меня не бывает коротких интервью. Я готова общаться несколько часов, пока не услышу заголовок, фразу, которая выражает сущность человека. Это очень важно. И если такого разговора не получается, я очень расстраиваюсь. "Ты должен разговорить человека. А разговорить человека ты сможешь только тогда, когда этот человек будет тебе интересен, и интерес твой должен быть искренним" – легендарная фраза Жеглова абсолютно применима и к журналистике.

– Как проводите свободное время, хобби?

– Люблю фотографировать. С первого класса, когда мне подарили первый фотоаппарат. Даже участвовала в выставках. Это увлечение помогает и в журналистской работе. Для меня это особый уровень свободы и независимости. Люблю кататься на воздушных шарах, обожаю пилотов и шары – много фотографий, масса друзей. Удовольствие, конечно, дорогое, и пока себе шар позволить не могу, но всем своим состоятельным друзьям рекомендую. Красивый экстрим. Чувство опасности, адреналин есть, но вместе с тем удивительное спокойствие – плыть по воздуху и наблюдать.

– Семья Вас поддерживает?

– Меня окружают трое понимающих мужчин – муж и сыновья. Старший, Сергей, играет в журналиста, занимается в журналистском кружке, пишет. А младший, Егор, более театральный мальчик с артистическими наклонностями. Я стараюсь приучить их к самостоятельности и заботе друг о друге.

– Человеческие ценности?

– Я – максималистка. Не терплю ложь в глобальном масштабе. Приврать по мелочам, может быть. Ценю честность и чувство юмора. Уверена, что без юмора нет ума. Уважаю щедрость и незлопамятность. Мир изменчив, друг может стать врагом и наоборот.

– Перспективы?

– Я не ставлю глобальных целей. Не потерять бы ощущение времени, остроту восприятия. Сменить профессию... Хоть вагоновожатой пойду. Мне не хватает поездок по стране. Увидеть мир, почувствовать новое, с точки зрения журналистики. Посмотреть хочется, как живут люди. Может быть, театральная жилка сказывается – люблю переодеваться.

– Пожелания?

– Учеба, карьера, семья…Главное не потерять живость восприятия, вкус к жизни. Смотреть на все весело, быть оптимистом. Вспоминаю, на практике был обобщающий урок по Гоголю, в седьмом классе. На вопрос, какой финал у повести – трагический или оптимистический, дети затруднились ответить. А одна девочка спросила: "А оптимистический, это как?" И дело не в возрасте. Плохо, если люди забыли или не знают, что такое оптимизм. Не думаю, что с ним рождаются, скорее это черта характера – горящие глаза и положительный жизненный заряд.